Последний на сегодняшний день посетитель библиотеки, не считая самого Михаила, — рослый щупленький старик, по-видимому принадлежащий к касте почётных профессоров, чинно собрал лежащие перед собой листы бумаги, дважды стукнул краем получившейся аккуратной стопочки о стол, поместил её в свой потрёпанный кожаный портфель и, с достоинством кивнув, просеменил в направлении выхода. Ангел на секунду поднял взгляд от собственной работы, чтобы кивнуть ему в ответ, после чего вновь склонился над текстом, едва слышно вздыхая и качая головой: уже чуть больше часа он был вынужден чувствовать спиной сверлящий взгляд этого почтенного, наверняка очень уважаемого в своей сфере человека, считавшего за оскорбление "сдаться" первым и уйти отдыхать раньше студента, не догадываясь о том, что тот не только не торопится поскорее отделаться от какого-нибудь курсовика, но и вовсе не собирается покидать помещение библиотеки этой ночью, пользуясь хорошим к себе отношением службы безопасности музея.

Несмотря на то, что Архистратиг не страдал бессонницей, ему нравилось приходить сюда именно вечерами и по ночам, когда иссякает поток посетителей и те немногие живые существа, что ещё встречаются в коридорах и кабинетах, лишь вежливо здороваются, не отвлекаясь от собственных обязанностей — уборки или же проверки состояния экспонатов. Здесь ангелу было спокойно и приятно находиться, и он с большим сожалением думал о том, что через несколько лет будет вынужден покинуть это место. Будь поблизости Гавриил, он бы, несомненно, объяснил это чем-то вроде фразы "ну а как же, с экспонатов сыплется тот же песок, что из тебя — почти родной", сказанной с его по обыкновению невиннейшей и широчайшей улыбкой, и был бы, в общем, не так уж далёк от истины. Закончив с переводами, Халлоуэлл частенько бесцельно прогуливался по пустынным коридорам музея, не будучи вынужденным слушать общую экскурсионную программу, содержащую официально принятые версии событий тысячелетней и более давности, весьма расходящиеся с его собственными воспоминаниями о них, и отвечать на вопросы туристов, — для него это было сродни просмотру домашнего фотоальбома, ведь многое из этого он видел лично, пусть и было это пару воплощений назад, а в прочее мог заглянуть при помощи истинного зрения. Майклу не раз предлагали взять неполную ставку экскурсовода, однако он также вежливо отказывался, ссылаясь на учёбу и уже имеющуюся работу. Ему гораздо больше нравилось держать древние свитки в руках, нежели наблюдать их под стеклом.

"Подделка." — Мысленно констатировал Михаил, откладывая в сторону книгу, которую внимательно изучал до этого. На его лице отразилось плохо скрытое разочарование — текст был лишь копией, причём весьма дурной и выполненной на несколько десятков лет позже оригинала, однако в собрании музея будет стоять печать "подлинник", поскольку руководство и научные круги абсолютно точно не засчитают "я использовал свою способность" в качестве аргумента, а обнаружить более материальные доказательства своих слов ему так и не удалось, несмотря на часы кропотливой работы. Такие вещи в своей работе ангел не любил, однако смиряться с ними приходилось, и довольно часто — всю ложь не искоренишь.
Погружённый в раздумья, он, тем не менее, услышал хлопок двери и немного нерешительные шаги, что выдавали в запоздалом посетителе гостя, а не сотрудника музея. Впрочем, из вежливости Михаил не стал оборачиваться на звук, дождавшись, когда девушка осмотрится, подойдёт ближе и обратится к нему, лишь чуть улыбнувшись, когда услышал шумный выдох и почувствовал неуверенное касание, свидетельствовавшие, скорее всего, о волнении.
Отодвинувшись от стола и выпрямившись, ангел обратил на гостью спокойно-приветливый, немного усталый взгляд, демонстрирующий отсутствие намерения "укусить" или рассердиться позднему визиту, пока не изучая внимательнее, после чего утвердительно кивнул и ответил вопросом:
— Да. Чем я могу Вам помочь?

Пока девушка собиралась с духом, Михаил, не торопя её и стараясь не смущать ещё больше пристальным взглядом, всё же рассмотрел свою гостью повнимательнее.
Округлые, чуть детские черты лица немного сбивают с толку, но на вид ей можно дать чуть больше двадцати лет. Ангел также отметил мысленно, что для европейки у неё очень интересная внешность — карие глаза, но светлая кожа и волосы необычного оттенка красного, что наводило на мысль... Нет, не о краске для волос. Что, впрочем, тоже отнюдь не редкость в двадцать первом веке, однако к этим новшествам он сам пока не до конца успел привыкнуть, хорошо это или плохо, а потому подумал несколько о другом. На секунду прикрыв глаза, сосредотачиваясь, молодой человек окинул незнакомку быстрым внимательным взглядом, подтверждая свою догадку:
"Значит, феникс" — Халлоуэлл вновь едва заметно улыбнулся. К этим созданиям Архистратиг всегда относился положительно, как и к детям стихий — элементалям. Значит, определённый по внешнему виду возраст следовало умножать примерно на пятнадцать. Феникс — одна из рас, чей срок жизни исчисляется веками. Впрочем, не имея намётанного глаза, отличить их от обычных людей сложно: ничто человеческое им не чуждо. Вот и сейчас в меру загадочная незнакомка совершенно по-человечески смущалась, по-видимому, формулируя свой вопрос... Однако пауза всё затягивалась и затягивалась, так, что даже не склонный к спешке Михаил успел её прочувствовать. Чуть приподняв брови в немом вопросе, он вновь посмотрел на гостью, и в этот раз получил ответ.

"Роза..." — Ангел приложил искреннее усилие, чтобы не выдать свою реакцию, окончательно перепугав девушку, явно не поставленную в курс дела, однако на лицо его упала тень, — "Райс, опять твои штучки."
Да, с орденом Алой Розы у Михаила были давние и не очень простые отношения. Старшие члены организации наверняка помнят, как ещё дед нынешнего руководителя настаивал на том, чтобы архангел присоединился к ним в борьбе с воинствующими нелюдями. Со временем формулировка упростилась до настоятельной рекомендации по крайней мере идти на сотрудничество и не оказываться в тех местах, где орден проводит свои операции. И, если с первым Архистратиг согласился почти сразу, выставив встречное условие не втягивать его в войну и тревожить исключительно в тех случаях, когда от его участия зависят чьи-то жизни, то со вторым дела обстояли тем сложнее, что время от времени исполнение первой части договора приводило прямо к неисполнению второй. Чего стоит случай, когда охотники попросили взять на хранение книгу, оказавшуюся средневековым гримуаром призыва демона, полезшего наружу при первой удобной возможности.
Несложно понять, что к просьбам ордена Михаил с тех пор относился несколько предвзято. Впрочем, ещё раз внимательно оглядев девушку, он всё же сменил гнев на милость. А заодно приметил лужу, уже достаточно объёмную, что натекла с её плаща и сырых волос.

— Что ж... — Быстрым движением он крепко схватил её за локоть, придерживая, прежде чем гостья успела потерять равновесие, поскользнувшись в той самой луже, и так же быстро одёрнул руку, при этом сохраняя всё то же спокойное лицо, будто бы ничего экстраординарного не происходит, — Ничего страшного. Но, судя по всему, наш разговор не будет коротким. Поэтому, пожалуйста, оставьте плащ и возьмите на полке у входа обувь для посетителей, а после я отвечу на оба Ваших вопроса.
Ангел ободряюще улыбнулся, чтобы немного разрядить обстановку, с той же целью тактично опустив тот факт, что правила музея обязывали посетителей оставлять верхнюю одежду и обувь в гардеробе, используя бахилы или музейные тапочки для передвижения по помещениям, включая библиотеку.

Чтобы видеть все чувства некоторых людей как открытую книгу, вовсе не требуется не только сверхъестественных способностей, но даже каких-либо усилий — у них всегда всё написано на лице. Спустя всего несколько минут разговора Михаил понял, что его гостья относится именно к этой категории. Смущение, озадаченность, симпатия — всё вспыхивало на щеках феникса, словно сигналы на светофоре, и ангелу в самом деле приходилось прикладывать усилия, чтобы не выдать улыбкой или словом эту очевидность.
Интересно, почему именно её отправили в качестве переговорщика? Обычно подобными делами занимаются несколько более... Искушённые сотрудники ордена. Впрочем, чем бы ни руководствовался Райс, делая этот выбор, он угадал как нельзя лучше. Окончательно убедившись в том, что она — всего лишь жертва обстоятельств, если так можно сказать о человеке, который по собственному желанию вступил в организацию, занимающуюся борьбой с нечистью, Архистратиг смягчился и мысленно простил "гонцу" дурную весть. Он видел слишком многое, чтобы не представить на секунду, как это дитя обращает в пепел и угли кровь и плоть своих противников на поле боя, однако, услышав её слова, почувствовал укол совести.
"Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы" — Мысленно оправил себя ангел, чуть прикрывая глаза и склоняя голову в понимающем жесте вместо ответа.  В самом деле, простые люди понимают, что победителей в этой войне не будет, гораздо лучше, чем полководцы и военачальники.
— Не бывает умных войн, мисс, — Во взгляде молодого человека на миг отразилось не только вежливое понимание искренне сочувствующего человека, но боль веков пройденных им сражений и битв, шрамы от которых давно поблёкли на теле, но не на душе, — И это не то, что следует держать при себе.

— Но, за одну вещь Вы точно можете не переживать, — Халлоуэлл улыбнулся, вновь возвращаясь в образ прилежного студента и усилием воли прогоняя тяжёлую тишину, — В фондах музея есть прекрасно сохранившиеся образцы графики как самого Леонардо, так и его современников, а также личные записи. Рабочий день уже окончен, но, думаю, я смогу позволить себе некоторый произвол и показать Вам их.
Восстановив баланс закладок на страницах талмудов, занимавших стол перед ним, ангел поднялся и направился к выходу из зала, жестом предлагая девушке проследовать за собой.
— Кстати говоря, то, что Вы можете видеть — всего лишь читальный зал музея. Большую часть изданий перенесли в национальную библиотеку в конце прошлого века, — Сообщил он, взглядом обводя ряды стеллажей, которые, отсюда казалось, доблестно подпирали своими деревянными плечами ротонду, подобно легендарным атлантам. В самом деле, не каждый бог удостаивался такого величественного храма, как эти книги. Равнодушие Михаила к нему не было вполне заслуженным, но его причиной было вовсе не высокомерие. Просто подобные вещи перестают удивлять, когда видишь их каждый день.
Остановившись у двери с характерной табличкой "WC", спрятавшейся в нише прямо за дверью библиотеки, Халлоуэлл вновь обратился к своей спутнице:
— Думаю, Вы захотите привести в порядок волосы. Я подожду. — Заверил он, делая мягкий акцент на словосочетании "привести в порядок". О естественном желании существа, обладающего огненной природой, избавиться от воды при помощи способностей, препятствием которому являлось только присутствие постороннего и, возможно, страх засветиться на камерах видеонаблюдения, Михаил также догадался. — Мисс..? — Переспросил он сразу же за этим, подразумевая, что девушка до сих пор не назвала собственного имени.

Михаил вновь задержал на девушке внимательный взгляд, проверяя, не является ли такая фундаментальная неосведомлённость искусным притворством, однако лишь в очередной раз убедился в том, что эмоциям, что отражаются на лице феникса, можно доверять со спокойной душой. Настороженность окончательно уступила место удивлению и сочувствию: в самом деле, не все вступившие в орден делают это по собственным страстным убеждениям или заблуждениям, некоторых война затягивает случайно и вовсе не по их воле. Возможно, это и хотел показать ему Райс, отправляя на встречу с архангелом именно её, а само поручение не так уж и важно?
— Верно, — Ответил ангел, утвердительно кивая и вновь слегка улыбаясь, — Однако насчёт своих мыслей можете быть спокойны, этим даром я не обладаю. Рад знакомству, мисс Картер.

Дождавшись возвращения своей новой знакомой, он окинул Рени быстрым взглядом, убеждаясь, что все причины дискомфорта как для самой гостьи, так и для музея, теперь устранены, и взмахом руки пригласил её следовать за собой далее по коридору.
— Я никогда не пробовал рисовать, а потому вряд ли могу дать дельный совет. Мне было ближе фехтование, — Поделился он, вставляя карточку служебного пропуска в прорезь турникета и пропуская девушку вперёд, — Но, проводя аналогию между этими двумя искусствами, могу сказать, что тренировка без наставника — это вернейший способ закрепить ошибки. — Михаил на секунду прикрыл глаза, припоминая, когда в последний раз брал в руки меч. Больше времени прошло только с тех пор, как он давал волю крыльям. Да, в двадцать первом веке уже вряд ли удастся замять инцидент оговоркой на впечатлительных пейзан, если кто-то это увидит. Впрочем, и технической необходимости ни в первом ни во втором не возникало уже давным-давно — жизнь его почти перестала отличаться от обычной человеческой, хорошо это или плохо.

— Однако, поскольку я обещал ответить на оба вопроса... Так почему орден вновь обращается ко мне? — Взгляд Михаила посерьёзнел. Всё это время он не забывал о первоначальной цели визита гостьи, однако идея говорить о делах с Алой Розой у себя на работе, пусть даже и в то время, когда в музее уже нет посторонних, ему нравилась ещё меньше, чем в принципе иметь эти дела. — Не поймите меня неправильно. Я дал зарок не принимать ничью сторону в этой войне, и об этом было хорошо известно ещё основателю вашей организации. За исключением из ряда вон выходящих случаев, я не вмешиваюсь в эти конфликты. Самое большее, что я могу Вам обещать, даже сейчас, — это всего лишь знание.
Ангелу было хорошо известно, что после официального роспуска и создания отряда Чистильщиков орден переживал далеко не лучшие свои времена. Многие его члены, не говоря о союзниках, отошли от дел или же ушли в подполье. Принимая это во внимание, всё же не удивительно, что глава пытается задействовать все доступные ресурсы, однако Райс — человек неглупый, и вряд ли надеется, что после трёх веков сохранения нейтралитета архангел вдруг изменит своё решение. Что же тогда ему нужно?